Некоторые дополнения к тайнам, окружающим подземный Севастополь

Не так давно, я, со своими друзьями, офицерами морской пехоты, посетил недостроенный Командный пункт Черноморского флота, секретное название времен Союза – «Объект 221».

Меня к этому небольшому путешествию подтолкнула страсть к изучению всего нового и неизвестного, а также практические планы включить этот объект в виде дополнительного пункта осмотра, в экскурсионную программу под названием «Тайны подземного Севастополя».

Нередко мы с этими ребятами, которые увлекаются «по-взрослому» военным делом и в частности историей фортификации, совершаем вылазки на заброшенные военные объекты, крепостные сооружения и линии обороны, периода Крымской и Великой отечественной войны.

Мне нравятся наши кратковременные вылазки на природу, связанные с историческим и военным прошлым Крыма.

Мне нравится, что мы, вполне взрослые люди, притом, иногда совершенно серьезные, впадаем в мальчишеский азарт и совершаем достаточно рискованные, порой безумные поступки.

Мы, взбираемся на скалы, протискиваемся в ржавые трубы, прыгаем, ползаем в подземельях, под толщей нависающих скал, а в часы кратковременных привалов делимся друг с другом своими мыслями, чаяниями и надеждами.

Я смотрю на этих ребят, и понимаю, что еще полна славянская земля настоящими мужчинами и достойными воинами, для которых честь, долг и словосочетание «родная земля» имеют значение. Эти офицеры серьезно относятся к своему трудному делу, и не из-за «длинного рубля», не из-за каких-то мифических военных льгот, пошли на службу в армию.

Несомненно, (если судить по многим общеизвестным фактам в нашем обществе), кто-то из высшего военного состава, злоупотребляет своим положением, продает оружие, отдает трусливые, прикрывающие «свой зад» приказы, думает в первую очередь о своей выгоде и недостойной прибыли, закрывает глаза на разворовывание военных объектов, которые строила некогда вся страна, и которые по прихоти судьбы досталось неблагодарным наследникам, не умеющим сохранить дарованное им достояние, и не видящие дальше «золотого» забора окружающего их «мирка».

Я с печалью размышляю над участью своего поколения, которому досталась непростая доля жить в эпоху перемен и революций. Я с грустью смотрю на своих друзей офицеров, которые не утратили совести, но мне на память приходят бессмертные строки одной из песен В. Высоцкого – «капитан, никогда ты не будешь майором».

Может и обидна такая незавидная участь честных и справедливых, но может правдивое отношение к миру, к людям, своей стране и совести, стоят любой карьеры и служебного роста, сейчас эти качества не в чести, но стоит ли переступать через свои убеждения, что бы достичь богатства, власти, славы?

Я всегда себя ловлю на мысли, что я втайне горжусь своей дружбой с этими ребятами, я точно знаю, что бессмертные слова, сказанные героем Верещагина из «Белого солнца Пустыни» - «за державу обидно», очень близки духовному мироощущению этих офицеров.

Печально, что их замечательные начинания и новшества в боевой подготовке солдат, их культурные программы расширяющие кругозор бойцов, помогающие перенести тяготы воинской службы пресекаются высшим руководством.

Я сам, некогда прошедший воинскую службу, понимаю, сколь много полезного теряет армия, иногда слишком консервативно относящаяся к нужным нововведениям, а с другой стороны, идущая на поводу у псевдодемократов, идеология которых, повсеместно разлагает армию и флот.

Перечитав только что написанное, я подумал, как хорошо, что мои ребята не «шастают» по инету, а то не пережили бы вот таких моих нескромных «дифирамбов» в их честь. Но я пишу, то, что думаю, вполне откровенно.

Не удержусь от еще одной цитаты из «Брата 2»: - «В чем же сила – может в деньгах, нет, сила в правде».

Но пора перейти к правдивому описанию «объекта 221», не буду вдаваться в мудрствование, об этом объекте написано на сегодняшний день немало, приведу лишь выдержки из книги В.Б. Иванова «Тайны подземные»:

«Одной из важных задач, стоящих перед Черноморским флотом к началу 80-х годов, было создание нового современного защищенного командного пункта флота. Планируемый секретный объект должен был стать крупнейшим защитным сооружений на южном стратегическом направлении. Создавали объект в 70-80-е годы прошлого столетия, строительство его велось в восточном склоне горного массива у села Морозовка, в 4-х километрах от Балаклавы. Подземный бункер глубокого заложения, из которого в случае термоядерной войны должно было вестись боевое управление флотом. На неосвоенной площадке, в скальном грунте сопки, в 1977 году начались проходческие работы по строительству объекта.

В подземном сооружении под 180-метровой толщей скальных пород должны были разместиться узел связи, обеспечивающий связь через спутники с кораблями, находящимися в любой точке мирового океана, информационно-вычислительный центр, автономная система жизнеобеспечения — электростанция, емкости для воды и топлива, система вентиляции и регенерации воздуха, кухня-столовая, медпункт. Внутренние помещения могли вместить сотни специалистов — офицеров штаба, связистов, обслуживающий персонал. Наступление на земные недра длилось без малого пять лет. За это время в горном массиве удалось проложить сотни метров бетонированных коридоров-потерн.

 

В плане подземный командный пункт походил на огромную букву «А», он сообщался с миром двумя расходящимися потернами, которые перекрывались на входах массивными противоатомными дверями со шлюзовыми камерами. В горном массиве предусматривалось сооружение трех блоков. В первых двух блоках размещались все основные командно-управленческие службы.

Наверх уходили две шахты высотой 180 метров, диаметром 4,5 метра. Они служили для забора воздуха и вывода кабельных трасс к антенным устройствам. При необходимости можно было выбраться по ним на поверхность — железные винтовые лестницы обегали их изнутри. Хитроумные запоры, задвижки, фильтры надежно защищали обитателей бункера от отравляющих газов и радиоактивной пыли. Сюда же, на вершину КП, должны быть выведены волноводы антенн для космической связи, с кораблями и подводными лодками.

 

Размеры каждого из блоков составляли: высота и ширина — 16 метров, длина — 130 метров. Третий блок, технологический, имел меньшие размеры: высота — 7,5 метра, ширина — 6 метров, длина — 130 метров. Все три блока соединялись между собой шестью проходными потернами с противооткольной облицовкой.

 

Непосредственно к подземному сооружению подходили потерны длиной 500 метров каждая. Степень защищенности была предельно высокой.

В двух блоках производилось строительство четырехэтажных помещений, в третьем — двухэтажных. Под землей, в замкнутом пространстве, приходилось монтировать четырехэтажные здания. Для этого была разработана технология металлоизоляции и герметизации сварных швов. Такая работа поручалась только высококвалифицированным сварщикам, каждый шов просвечивался рентгеновским аппаратом.

Подземная площадь 3-блочного защищенного командного пункта ЧФ составляла более 13 500 м2, а площадь многоярусных подземных помещений комплекса достигала —22 000 м2. Длина пешеходных коридоров комплекса превышала три с половиной километра, а объем подземных помещений превышал 80 000 м3.

Вся подземная проходка велась с соблюдением норм тщательной маскировки. Выставлялась ложная техника, прокладывались ложные просеки и дороги. Создавалась легенда строительства наземного учебного центра. Дороги прокладывали для маскировки объекта под лесную делянку. Порталам входных потерн придали вид фасадов двухэтажных домов. Окна второго этажа нарисовали черной краской. На фотографиях, снятых со спутников-шпионов, служебные постройки в запретной зоне ничем не отличались от расположенного рядом пионерлагеря «Алсу».

 

В 1986-1987 годах основные горнопроходческие работы были завершены.

Приступили к прокладке системы вентиляции, кабельных панелей, облицовке и отделке блоков. Начался монтаж оборудования внутренних помещений. Предусматривалось оснастить КП сложной и дорогостоящей техникой, которая стала поступать на флот. С развалом Советского Союза в 1992 году финансирование строительства секретного» объекта № 221 было прекращено. Командный пункт ЧФ при 90 процентах готовности бросили, строители ушли, охрану сняли. Россия вышла из «холодной войны», а Украина от противоатомного укрытия для штаба своих ВМС отказалась.

Сегодня недостроенный подземный командный пункт принадлежит украинскому государству, власти изучают вопрос дальнейшего использования «еще одного шедевра отечественной фортификации».

 

Мне остается добавить, что «власти» уже не «изучают вопрос о дальнейшем использовании шедевра отечественной фортификации» по-видимому, тогда, когда автором вышеизложенного материала писались эти строки, «власти» уже по своему, быстро, недолго колеблясь «решили» вопрос со стройкой века, а именно, в 1999 г. охрана была снята, и сооружение подверглось варварскому разграблению «охотниками за металлом».

 

Тяжело представить, что там творилось, день и ночь варварски вырезали и выжигали медь из кабелей и проводов связи - их, через всю много километровую длину потерны были протянуты десятки километров!

 

Они проходили по многоярусным полкам, на каждой было несколько кабелей диаметром более 5 см. Кабельные трасы проходили и разветвлялись по всем трем блокам на всех четырех этажах! Вес меди в них достигал нескольких десятков тонн. Наверное, сумма не маленькая на рынке цветных металлов. Но это не оправдывает грабеж этого объекта ни в коей мере.

 

Дальше – больше, грабили, разбивали железобетонные перегородки, выковыривая, метал. Резали автогеном броневые ворота на порталах и броневые защитно-герметические двери на входах в блоки, снимали стальную обшивку наиболее важных помещений, снимали стальные герметические двери и люки.Вырезали стальные трубопроводы разнообразного назначения и сечения, у некоторых труб диаметр достигал 1 метра.Срезали и разобрали стальные лестницы, которыми связывались между собой все 4 этажа подземного сооружения и все пролеты двух 195 метровых лестницы выходящих на самую вершину горы. Наверное, общий вес этого метала, достигал тысяч тонн.

 

Не хватает горьких слов, что бы выразить то, что творится на душе, когда думаешь, как бездарно, наплевательски отнеслись к этому граждане страны, руководство и народ. Вот такое вредительство общегосударственного масштаба запросто «сошло с рук», кого-то садят за украденный кирпич, а кто-то преспокойно разворовывает миллиарды.

 

В этой связи, приходят на память положения известного раннесредневекового кодекса времен Киевской Руси, когда за кражу пучка пшеницы рядового смерда наказывали множеством ударов плети, или отсекали руку, или казнили, а власть имущих людей знатных, даже за убийство человека (из смердов) штрафовали на незначительную денежную сумму. Замечательный пример «двойных» стандартов перенесенных через пропасть в тысячу веков. И в наше время, куда ни посмотришь, везде возможно углядеть подобные аналогии.

 

Плачевная судьба не только у «221 объекта», таких примеров множество, можно вспомнить и известный ракетный противокорабельный полк «объект сотку», и подземный лодочный завод в Балаклаве и многие другие объекты, береговые батареи, менее известные, но так же вредительски уничтоженные новыми хозяевами земли Крымской.

 

Я не буду, сейчас распространяться, о том, что могли бы сделать с этими объектами, вариантов было множество - от использования в государственном хозяйстве в виде подземных винзаводов, до создания парков аттракционов или, что важнее для поддержания духа народа, использовать как музей военного могущества великой державы.

 

Но кому-то, выгоднее лишить народ не только воли, чести, духа, но и вытравить любое чувство, способное его возвысить над окружающим скотом. Некоторые будут мне возражать, что кто-то миллиардами ворует, страна разрушается, а я тут переживаю из-за мелочей.

 

Да, если подходить поверхностно, может оно так и кажется, но, как говорил профессор Преображенский в «Собачьем сердце»: «если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза, и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах».

 

Мне остается подытожить, что разруха в государстве начинается с мелочей, сначала у всех в головах, после того, как кто-то первый, возможно из «власть имущих», а затем и все, начинают «мочиться мимо унитаза». В данном случае, «унитаз» - это массовая потеря совести у населения постсоветского пространства.

Мы зашли под землю через правую потерну КП. Везде царило запустение, на входных порталах, рядом с нарисованными для маскировки окнами, вездесущие рисуночки в стиле примитивных граффити. Сразу за сквозником, или вернее за шлюзовой камерой главного входа, множество срезанных труб. Пол залит водой, что бы пройти дальше приходится переступать с трубы на трубу. Попадаем в широкий коридор, где могут разминуться две машины, у нас налобные фонарики, и мощный ручной галогеновый прожектор, но его света не хватает, чтобы пробить потерну по всей длине. Коридор кажется бесконечным в длину, по его центру, через равные промежутки встречаются не очень глубокие колодцы, но вполне достаточные, чтобы переломать ноги, т.к. люки давно украдены.

 

Спустя непродолжительное время появляется первое, тупиковое ответвление, по-видимому для разворота машины.

Вскоре появляется еще одно боковое ответвление, ведущее под углом влево и вверх, мы решаем его обследовать позже, продолжаем продвигаться вперед. Через несколько десятков метров, выходим еще на одно ответвление или перекресток, мы выбираем правую потерну, и, через некоторое время мы попадаем в первый из трех, огромный четырех этажный блок, проходим через узкую шлюзовую камеру, остатки дверей, и оказываемся в узком коридоре. Значит мы находимся в центре объекта, до ближайшего выхода полкилометра тоннеля, до поверхности горы вертикально вверх, 200 метров. Темнота всепоглощающая, видеокамере не хватает света наших фонарей, она записывает только то, что выхватывает узкий луч галогенового прожектора, луч мельтешит, дергается, мешает навести резкость как на близкие так и на далекие объекты.

 

Подземные пространства четырехэтажного блока поражают, в хитросплетениях коридоров и комнат с непривычки, вполне возможно заблудиться, попадаются комнатки размерами три на три метра или целые залы метров пятьдесят длинной и двадцать шириной.

Некоторые из этих огромных помещений и бесконечных коридоров заполнены водой.Тишина стоит всепоглощающая, ватная, давящая на уши и сознание. Стоит остановиться, и слышишь, как пульсирует кровь в артериях.

А когда с потолка срывается капля воды и падает с десятиметровой высоты в подтопленный грунтовыми водами огромный железобетонный зал, стены которого сплошняком обшиты двух сантиметровыми металлическими листами, то падение этой капли взрывается в сознании грохотом атомной бомбы.

Более громкого и тяжкого звука, я никогда в жизни не слышал.

Ощущение горного обвала тебя настигает, когда прыгаешь с полутора метровой высоты на бетонный пол бункера.

Побродив по комнатам, возвращаемся назад в потерну, до поворота, ведущего на верхние этажи, подымаемся наверх, на «крышу» блока, здесь полукруглые противооткольные металлические арки покрашенные белой краской отделяют внутренности объекта от скального монолита скалы.

Поражает чистота объекта, если при входе видны следы граффити, то внутри стены и пол практически чистые от мусора. По-видимому, здесь не часты случайные гости.Только в одном месте, в самом центре огромного и пустынного зала наткнулись на аккуратно стоящие рядом на полу бутылку портвейна и три стакана.

Эти столь привычные предметы смотрелись очень чужеродно в окружающем пространстве. Они выглядели инородными, инопланетными телами. Было нечто отталкивающе-притягательное в их одиноком присутствии в окружении бетонно-металлической пустоты.

Темнота повсюду на верхних этажах таила опасность. Огромные пространства подземных пустот притупляли бдительность.

Можно было, неловко повернувшись, ступить в тень, и, пролететь вниз 16 метров на пол, усеянный битым бетоном.

Это были лестничные пролеты, в которых были срезаны все металлические лестницы.

В шахтах, оставшийся метал на стенах пустил обильные ржавые потеки, на некогда покрашенном белой краской металле, они смотрелись кровавыми слезами, а зевы бесчисленных обрезанных труб, с немым укором наблюдали за нами пустыми, печальными глазницами.

 

Через пару часов блужданий под землей, посетив множество помещений в остальных блоках, пресытившись и устав от чередований одинаково однообразных и однообразно одинаковых потерн, комнат и залов, мы вошли во вторую потерну, ведущую наружу к левому порталу. Так как мы к этому времени окончательно заблудились в хитросплетении коридоров объекта, то обнаружили потерну по слабому потоку свежего воздуха, как из огромного поддувала тянувшего на нас.

Подземелье не хотело нас отпускать, вначале разлив огромную протухшую лужу поперек коридора, а затем, когда мы ее преодолели, завалив проход до самого потолка кучей земли, но справа темнело вырванное отверстие бокового прохода, которое и вывело нас на поверхность.

 

Тепло солнечного дня встретило нас на выходе, только здесь я почувствовал, как там холодно под землей. Вокруг живописно раскинулись вершины Крымских гор внутренней гряды. Шаан-кая, полая внутри и беременная «объектом 221», доминировала над окружающими горами.

Зелено-серым зигзагом просматривался Чернореченский каньон, простите за тавтологию, намного больший, чем Большой каньон Крыма.На его левом берегу возвышалась вершина, с приметным огромным гротом у подножия. На этой вершине находилась еще одна крепость, призванная защищать человеческие жизни от неприятеля, как и только что нами посещенный «объект 221».

 

Только между ними было препятствие, не только в виде километров пути, не только в тысячу лет времени, но и в культурах народов сооружавших эти крепости.

Один народ, не успев построить, как безумный разрушил недавно начатое строительство, другой народ своим объектом умело пользовался в течение сотен лет.

Мы решили посмотреть, что осталось от этой средневековой крепости, построенной горцами на вершине горы.

 

На вершину мы подымались по древней колесной дороге, некогда ведущей к крепостным воротам.

Крепость была не велика, так называемый по тюркски «иссар», т.е. «крепостенка», это был скорее всего замок местного феодала. Он находился на неприступной вершине, на крутом берегу реки Чоргунь. Возможно, служил убежищем в трудную минуту местным жителям. Ныне о нем напоминает хорошо сохранившаяся дорога, остатки оборонительной стены, она прослеживается на высоту до трех метров, фрагменты ворот и четырехугольной крепостной башни. Повсюду разбросано множество гончарной керамики, это в основном остатки черепицы и пифосов для хранения зерна, масла и вина.

 

Ныне территория крепости обильно заросла можжевельником, повсюду между камней, приятные полянки поросшие буйной весенней травкой, там мы и присели отдохнуть, обсудить увиденное и перекусить нашей не хитрой снедью. Рядом, с верхушки отдельно торчащей скалы замечательно просматривается в пару сотен метров книзу, бурная Черная река, а заодно весь Чоргунский каньон, извилистой змеей уползающий в Байдарскую долину. Затем крохотная деревушка Алсу, на горизонте Ай-Петринская высокогорная Яйла, еще покрытая снегом, напротив гора с крепостью под номером 221 из совершенно другой эпохи.

(2007 год)

И эта эпоха, этот беспокойный XXI век, настойчиво звал нас к себе, проглотив последние крошки, мы поспешили вниз, к нашему автомобилю.

 

Март, 2007 год.

Более подробно о подземных объектах Крыма читай статью Секретные объекты подземного Крыма

Смотри все фото по этой статье в фотогалерее дополнение к тайнам Подземного Севастополя

Больше фотографий на эту тему в разделе галереи "Тайны подземного Севастополя"

Туры по Крыму; Экскурсионные инсталляции; Эксклюзивные экскурсии; Отдых у моря; Индивидуальные туры по Крыму; Развлечения в Крыму.

При использовании всех материалов и фото в том числе, гиперссылка на сайт Странник Дори обязательна!