Последний из Джейманов

Отдых в Крыму на Тарханкуте привел к знакомству с "последним из Могикан"

Этим летом, начиная с июня, как только поездки на «Крымское Сафари» на полуостров Тарханкут стали регулярны, т.е. раз в неделю, я стал замечать интересную закономерность.

Еще с первой группой по приезду на Джангуль мы наткнулись на оставленный кем-то мотоцикл, стоявший на верху, возле обрыва.

Вроде бы ничего не обычного в стоящем мотоцикле не было.

Если бы не его поражающая ветхость, складывалось такое впечатление, что он был здесь оставлен не одну сотню лет назад…

Что–то очень древнее и архаичное было в нем, я затрудняюсь даже сказать, какой марки он был, когда-то, скорее всего это был «Франкенштейн», созданный безвестным умельцем из разрозненных мотоциклетных частей.

На мотоцикле отсутствовали всяческие контролирующие приборы, а те, что были, являли собой жалкое зрелище.

Как будто неандерталец пытался выковырять их с помощью каменного молотка.

Третье колесо было прикручено к мотоциклетной раме, но самой коляски не было, вместо нее были положены три длинные доски, слегка выступавшие за размеры мотоцикла.

От этого «апгрейда» вид мотоцикла был нелепый и странный.

Я вообще сомневался, что это чудо техники способно ездить.

(Интересно как оценила это чудо техники «Девушка с жемчужными волосами» из группы «Три Ксюши и два арбуза», не понаслышке знакомая с «байками», забыл тогда у нее поинтересоваться…)?

Помню, как мы с группой осмотрели его с явным недоумением, высказали разные предположения и ушли в лагерь.

Надо сказать, я даже допустил мысль, что хозяин мотоцикла утонул, ныряя за рапанами или разбился упав с обрывов Джангуля и мотоцикл теперь предоставлен сам себе.

Вскоре, у меня было невероятное удивление, когда я приехал в это место спустя неделю с другой группой и увидел, что чудо древней техники перекочевало с одного склона балки на другой.

По прямой, там метров 150 -200, но если учесть, что это расстояние невозможно преодолеть на любой технике, так как эти два склона разделяет глубокое ущелье!

В летательные способности этого предмета на колесах, при всей моей доверчивости я поверить не мог, оставалось предположить, что мотоцикл, за время моего отсутствия, завели и, объехав вокруг балки, перегнали на эту сторону балки, ближе к нашему лагерю.

Правда, оставалась и другая вероятность, что некая группа накачанных туристов из-за бравады или молодецкого ухарства перетащили его через ущелье, но эта вероятность была слишком ничтожна.

(Скорее какие-то подвыпившие не гуманоиды могли столкнуть его вниз с обрыва, что бы он пролетел 100 метров и упал на торчащие внизу камни).

Но эта версия отпала из-за отсутствия на Джангуле уж слишком нетрезвых туристов и вообще людей с явным негативом.

Все же, в таких местах проходит нормальный, положительный во многом турист, и тут принято доверять друг другу.

(«матрасников», оставляющих мусор я в расчет не принимаю, «матрасник» он и в Африке - «матрасник»!)

Оставалось одно – поверить, что этот мотоцикл мог двигаться самостоятельно!

Меня позабавила мысль, когда я представил себе неких отдыхающих туристов едущих на море из Москвы или Киева или Николаева на такой технике!

Это было бы фантастично.

Но за все дни моего довольно частого присутствия на Джангуле, я никого не видел, кто бы подходил к мотоциклу или проявлял хоть какой-то хозяйский интерес к нему.

Но внизу, на среднем уровне Джангуля, и на берегу, всегда стояли одна или две палатки, что давало повод думать, что хозяева мотоцикла в одной из них.

Так и продолжалось все лето.

Одна группа сменяла другую, уходили в прошлое недели, месяцы, насыщенные ловлей креветок на Бакальской косе, собиранием разнообразных ракушек, лазаньем по скалам Тарханкута, нырянием с обрывов, проныриванием сквозь гроты, и катанием на катере вдоль побережья Атлешей.

За это время было съедено множество котелков с картошкой и тушенкой, выпито немало вина и множество часов проведено в ожидании зеленного луча на Джангульском обрыве, оставались позади тысячи преодоленных километров, но мотоцикл всегда оставался на своем неизменном месте, на левом склоне Джангульской балки.

Иногда в нем проявлялась жизнь, в очередной приезд я замечал, что он перемещался на несколько метров в ту или иную сторону относительно Джангульского обрыва.

Мы обычно стоим на месте нашего Джангульского лагеря с вечера по обед следующего дня, но ни разу я не видел, кто совершает манипуляции с мотоциклом!

В течение всего лета это была не решенная загадка.

Приезжали и уезжали машины, исчезали и вновь появлялись на нижнем уровне Джангуля палатки.

Только по их цветам я мог различать смену хозяев.

В этом месте Джангуля не очень многолюдно, из-за не совсем удобного спуска к воде и отсутствия большого количества хороших мест для постановки палаток.

Этим наша стоянка и была привлекательна для меня, (я никогда не испытывал восторга от присутствия посторонних людей, скученности палаток, как следствие – большой замусоренности и паразитического шумового давления).

Если приехали отдыхать на природу, то, я считаю, надо отбросить вредные привычки жизни в мегаполисах и не надо за собой тащить опостылевшую и нравственно, духовно, физически угнетающую цивилизацию.

С каждым моим приездом на Тарханкут росло мое любопытство, хотелось постичь и разгадать тайну древнего Джангульского мотоцикла.

Я иногда говорил согрупникам об этом странном мотоцикле, но чаще это не оказывало никакого впечатления, оно и понятно.

Состав групп менялся, только я был неизменным участником «Крымского Сафари», только я мог в течение лета постоянно наблюдать за анахронизмом на трех колесах.

Мне было не понятно, кто мог приехать и от куда, на этой нелепой технике. Врядли это был отдыхающий – во-первых, мотоцикл бы не уехал дальше первого встречного гаишника, значит его путь не дальше Черноморского, это 25 км, от Джангуля.

Да и где такие есть отдыхающие, которые могут себе позволить отпуск на три - четыре месяца?

Если местный, - то, что ему делать целое лето на Джангуле?

Местные в это время зарабатывают деньги, что бы прожить на них потом «мертвый сезон» - всю зиму.

Почему я не вижу хозяина возле мотоцикла, хотя перемещения мотоцикла относительно обрыва наблюдаются?

Почему я не вижу его палатки на берегу моря? (Те, что были заметны, оказывались принадлежащие временно остановившимися в это месте туристами).

В таком неведении я и прожил все лето и начало осени.

Что бы скрупулезно заняться исследованиями, прочесать участок берега вправо и влево от балки, просто не было времени.

Т.к. мне приходится постоянно быть на хозяйстве, помогать разбивать лагерь, выдавать продукты, готовить ужин или организовывать что-то иное.

Времени для себя лично всегда обмаль, и что бы пройтись вдоль берега, надо было на кого-то перегрузить часть своих забот.

Я этого делать не мог, т.к. я здесь бываю каждую неделю, а мои туристы раз в год.

Я понимал, что не могу лишить их этого удовольствия: отойти чуточку в сторону от лагеря и забытья на несколько минут, побыть один на один со степью, морем и небом…

Хотелось, дать им больше времени и возможностей насладиться Тарханкутом.

А я еще успею, размышлял я, (и оказывался сапожником без сапог!).

Так было и в сентябрьскую поездку на «Крымское Сафари», которая проходила 7-8 сентября, эта группа получила впоследствии название «Преодолевшие ливень», действительно этой группе выпало нелегкое испытание встречи двух вод…

По приезду на место стоянки, я, как всегда, увидел неизменный мотоцикл на старом месте, я поведал участникам тура загадку, над которой ломал голову целое лето.

Наверное, не многие придали значение моему рассказу.

Утром, когда мы сидели под натянутым тентом (ожидали всю ночь дождь), и завтракали.

Кто-то, по-моему, Людмила, (она, наверное «жаворонок» и как многие встают ни свет, ни заря и бродят вокруг лагеря, бредут в степь или совершают легкий моцион, сопряженный с фотоохотой, гуляют вдоль живописных Джангульских обрывов или спускаются к морю искупаться).

Пока остальной лагерь, утомленный обильным ужином и возлияниями предается неге в палатках.

Люда сделала замечание, что там, внизу у моря, она разглядела палатку, умело и скрытно замаскированную между камней у самой воды.

Так как на обычных местах, на среднем уровне Джангуля палаток уже не было, Люда сделала вывод, что хозяин мотоцикла и есть этот абориген в палатке на берегу.

Еще она добавила, что вокруг палатки выложена огромная каменная стена из пляжных валунов, натянут шатер в виде тента.

Она, по-видимому разглядела это все во время своей утренней прогулки.

Но факт остается фактом, она первая увидела хозяина мотоцикла.

Там, сказала она, - есть еще интересная барышня, и этот странный хозяин, убогого мотоцикла явно не соответствует этой барышне по своему внешнему виду, слишком затрапезный.

Не знаю, почему она сделала такой вывод, рассматривая эту пару с высоты птичьего полета.

Но об этом мужчине она отозвалась явно в уничижительном смысле.

На этом интерес группы к данной теме быстро иссяк, а у меня наоборот возрос, то, что интересная барышня живет со странным неказистым, со слов наших женщин, мужчиной, владельцем развалившегося мотоцикла давало ему еще один плюс, и, несомненно, повышало его рейтинг.

В это время, все принялись обсуждать Наташу и Таню которые полезли на склон балки выкладывать из камней две буквы. «Н. Н.» что должно было означать по их замыслу «Нижний Новгород», (я всегда неодобрительно отношусь к таким действиям нарушающие гармоничное восприятие окружающей дикой природы, которая не терпит человеческой симметрии, а слова, несущие симметрию и тем паче смысловую нагрузку, явно вносят дисгармонию в окружающие ландшафты).

Идти за ними на ту сторону балки, попытаться остановить, мне ужасно не хотелось, и я просто махнул рукой на их действия.

Но когда я увидел, как к мотоциклу нагруженная вещами приближается барышня с пляжа, то, поднявшись и забыв обо всем на свете, пошел навстречу ей.

Мы подошли к мотоциклу одновременно и остановились возле него...

Я с интересом посмотрел на нее, ничего особенного - барышня как барышня, лет тридцати, слегка полноватая, и что такого нашли в ней наши женщины, что поставили ее выше мужчины, с которым она была, я, честно сказать, не знаю.

Представившись, я просто и напрямик, без всяких ухищрений стал расспрашивать ее о … мужчине, с которым она была на пляже.

Понимая, что именно он, ключ к этой загадке интересовавшей меня все лето.

Барышня оказалась беззаботно словоохотлива, ей очень хотелось курить, она была давно без курива, а «Игорь», так она назвала таинственного мужчину, владельца мотоцикла и шатра на пляже, - не курит.

Я извинился, сказал, что тоже не курю, она высказала надежду, что может кто-то курит из группы, я знал, что в этой поездке были курящие барышни, быстро вернулся в лагерь, взял сигарет и почти бегом вернулся к этой барышне, терпеливо поджидавшей меня у мотоцикла.

Судя по всему, на нем она предполагала куда-то сегодня поехать!

Когда я возвращался к мотоциклу к сгорающей от нетерпения барышне, навстречу мне, из-за склона балки показался невероятного размера баул. Наполненный связанными вместе самыми различными вещами.

Баул мерно раскачивался при каждом шаге невидимого носильщика, казалось, что такую гору способен поднять только буйвол, но при ближайшем рассмотрении, это оказался мужчина, одетый в светлые шорты, коричневую футболку и повязкой на голове.

От всей фигуры его, с крепкими покатыми плечами веяло силой и уверенностью.

Он подошел к мотоциклу, свалил с плеч свою ношу, и, прямо взглянув в глаза, очень просто поздоровался.

Если фигура его, даже на расстоянии говорила о хорошем здоровье и силе, то глаза были еще более удивительные.

На худощавом, загорелом лице, с прямым правильным носом, широкими скулами, блестели очень живые, контрастирующие с его крепкой, статичной фигурой, карие глаза.

Белки глаз отчетливо выделялись на смуглом то ли от природы, то ли от летнего многомесячного загара лице, взгляд карих глаз был открыт и тверд.

На вид ему было лет сорок, может немногим больше.

Ощущалось что владелец этих глаз не заурядная личность.

И что не ему, а этой барышне, (как оказалось из разговора – она бухгалтер из Киева, просто близкая знакомая этого мужчины) повезло, что она пару недель провела в обществе этого человека.

Я немного помолчал, рассматривая его, и спросил напрямик, понимая, что «ходить вокруг да около» нельзя с этим человеком: - «кто ты?», и почему-то не очень удивился его ответу – «Джейман».

Я никогда до этой встречи не слышал о Джейманах.

(Вот цена человеческому тщеславию! А я то думал, что все знаю о Тарханкуте изучая его 18 лет!)

Он оперся на свой, видавший виды мотоцикл и заговорил ровным, спокойным голосом.

Рассказал что он из племени Джейманов, исконных, древних жителей Тарханкута.

Как выяснилось, это легендарная, полу мифическая, полу мистическая национальность…

Некогда многочисленные в Карадже и на Тарханкуте, их осталось очень мало.

Большинство было уничтожено при советской власти за их чудесные способности – растворятся в воздухе, умение по-особому обращаться с лошадьми, вместе с ними прыгая с 40 метровых обрывов Тарханкута в море спасаясь от преследования.

Джейманы традиционно были вне социума, жили своим небольшим патриархальным миром, не подчиняясь ни какой власти, а только своим родовым законам.

При царской власти в Крыму, они традиционно занимались контрабандой, неоднократно ускользая от погони, запутывая в степи самых бдительных полицейских.

В ходе нашего разговора выяснилось, что он давно заметил меня, знал о моем еженедельном приезде на Джангуль.

Мне казалось, что он знает меня всегда, и знает обо мне все, это было странное ощущения, как будто разговариваешь с дальним родственником посвященным во все семейные тайны…

Мы общались с ним совсем немного, но за это короткое время он успел мне кратко рассказать чуть ли не обо всей своей жизни…

Такого откровенного, простого и радушного человека не часто встретишь…

В ходе нашего разговора Джейман спросил меня, почему я раньше не подошел к нему на берег, не присел к очагу, не выпил с ним кружку горячего чая.

Я понимал, что это вопрос - предложение.

Все дело во времени.

Была бы только возможность, и эта встреча у вечернего костра обязательно произойдет… когда-нибудь, а может, она была уже давным-давно… Кто знает…

Джейман собирал свои вещи, сворачивал лагерь, наступал край лета, он его чувствовал так же ярко и отчетливо, как и я.

Он собирался в дорогу. Его гнала приближающаяся осень.

Вначале он отвезет в цивилизацию и отправит в Киев свою барышню, а сам побудет некоторое время с матерью, проживающей в Оленевке.

Затем возьмет шляпу, длинный плащ, посох и уйдет в неизвестность, возможно в цивилизацию, которая, впрочем, его ни сколько не коснется, не повредит его душе…

Он выше суеты, он выше цивилизации, он не постижим для нее, как и чужд ей во всем.

В тех ценностях и образе жизни, который он своим примером противоставляет ей. Так пройдет пол года.

Время пролетит незаметно, потому, что это не жизнь в полном смысле слова, какая может быть полноценная жизнь в душных стенах цивилизации?

Эта спячка в анабиозе цивилизации продлится до следующего лета, до следующей весны, когда вновь Джангуль призовет своего сына.

Он очнется, и придет вновь сюда…

В это ли место, я не знал, как не знал наверняка и Джейман.

Но как я завидовал ему!

Свободному! Романтичному!

Знающему свои корни, повествующему о Джангуле древние истории и легенды, знающего все пещеры и гроты на Тарханкуте, безумно любящего природу, жизнь, Тарханкут и особенно Джангуль, питающийся тем, что даст море, ни от кого не зависящий! Как не зависит от цивилизации буйная, неуправляемая стихия дикого мира!

Мы тепло попрощались. С надеждой на встречу.

Я вернулся к группе, попытался рассказать о пережитых мною чувствах во время общения с этим счастливым человеком.

Меня не поняли.

Андрей высказал категоричное мнение, что он бездельник и тунеядец.

С этим я был не согласен.

С ним надо было пообщаться, хоть немного, что бы попытаться понять этого странного человека.

Я жалел об упущенной возможности этим летом.

Оставалась надежда на следующее.

Эта истории имела неожиданное продолжение спустя неделю.

Во время следующего Крымского Сафари, 21 -22 сентября, когда мы с группой «Мамакамбы» выбирали место ночлега на Джангуле, из-за сильного ветра я намеренно сошел в низ, на пляж, где жил Джейман и осмотрел место его стоянки.

Оно было отменно благоустроенно, выложена из огромных камней высокая противо ветреная стенка, рядом сооружен из большой глыбы стол, стулья, торчком стояли палки, на которых еще висели обрывки целлофана, некогда покрывавшую большую площадь и являвшую собой самодельную беседку.

В углу был выложенный из камней удобный очаг и различные полочки из камней.

Я увидел острогу – трезубец для охоты на рыб.

Острога была аккуратно прислоненная к камню, казалось, что из-за угла сейчас выйдет хозяин и предложит присесть у очага…

Но хозяин уехал. Место пустовало.

На следующий день, когда мы приехали на Большой Атлеш, где по традиции должны были арендовать катер для поездки вдоль побережья, оказалось, что дайв клуб «Афалина» Ирины Петровой закрыт, катер Жени поднят на сушу.

Я нашел и уговорил нас прокатить Александра, еще одного лодочника с Атлешей.

Он оставил рыбацкую артель, где был на дежурстве и согласился нас провезти вдоль Атлешей.

Когда мы шли на катере вдоль побережья, я рассказывал группе о тех или иных достопримечательностях, показывал гроты и ниши в скалах, где летом живут нудисты и «индейцы» из разных уголков СНГ.

Кто-то из группы меня переспросил, кто такие «индейцы», инициативу, как бывалый и местный человек в этих местах перехватил водитель катера Александр, подтвердивший мой рассказ.

Воспользовавшись случаем, я спросил его, правда, что кроме индейцев и нудистов на побережье живут Джейманы, памятуя о недавней своей встрече на Джангуле.

Мне было интересно, что он скажет.

Александр, безапелляционно заявил, что Джейманов уже давно нет!

Я был поражен!

Попытавшись, было спорить с ним, наткнулся на полнейшее отрицание существования Джейманов.

Но меня радовало то, что он хотя бы слышал это слово.

Оно не было для него, коренного жителя Оленевки, (по старому Караджи), чем-то инородным или удивительным.

Тогда я сказал, что знаком с одним из Джейманов! В ответ, Александр очень негодующе на меня посмотрел и высказался в том плане, - что все это ложь, их давно уже нет!

Тогда я сказал, что Джеймана зовут Игорь, что у него в Оленевке живет мать, что я с ним общался на Джангуле неделю назад!

Александр взглянул на меня дикими, удивленными глазами, он меня еще раз переспросил о моем знакомом с Джангуля, и я рассказал что знал.

Александр как-то загадочно помолчал, снова, но уже по иному взглянул на меня и сказал –«Да, ты знаком с настоящим Джейманом, последним представителем этого рода, это удивительно, что ты с ним разговаривал, даже местные жители редко встречают его, я слышал, что он живет где-то на Джангуле».

На все дальнейшие мои расспросы Александр не стал отвечать, как-то замкнулся, ушел в себя.

Я не стал ему докучать, настаивая на своем желании продолжать разговор на интересующую меня тему.

Я повернулся в море и стал глядеть в даль, туда, где за мысом Тарханкут, находился таинственный Джангуль, с его скалами – в виде загадочных замков, с его дикими животными, колониями чаек и древними Джейманами…

 

При использовании  всех материалов  и фото в том числе, гиперссылка на сайт Странник Дори обязательна!